Чудовище, впрочем, не стало дожидаться благоприятного момента. Угрожающе зарычав, оно прыгнуло к человеку и попыталось схватить его поперек туловища. И опять Кешеру каким-то чудом удалось вывернуться из смертоносных объятий — узловатые пальцы кабирры царапнули по камням, а Тигр отскочил назад, перекувырнулся через голову и приземлился на согнутые ноги. В толпе зрителей раздались одобрительные крики и хлопки. Но радоваться было преждевременно. Разъяренная неудачей обезьяна внезапно опустилась на четвереньки и помчалась на противника со скоростью выпущенной из тугого лука стрелы. Кешер успел отпрыгнуть в сторону, но тут удача изменила ему — пронесшееся мимо чудовище задело его массивным плечом.

Даже скользящего удара гигантской туши оказалось достаточно, чтобы человека отбросило на несколько шагов и швырнуло на кровавые плиты арены. Нина вздрогнула — ей почудилось, что Тигр потерял сознание и больше не встанет. Кабирра, едва не врезавшаяся в противоположную стену, разворачивалась, упираясь в землю широкими серыми ладонями. Почему ты не встаешь, хотела крикнуть Нина, глядя на распростертого на камнях Тигра, ты же можешь успеть добраться до своих мечей… Не могу на это смотреть, без конца повторяла она себе, не хочу видеть, как эта жуткая обезьяна переломает моему Тигру руки и ноги и утащит в подземные норы эглов… Она напрягла всю свою волю, чтобы заставить себя отвернуться и опустить голову, и, когда у нее это наконец получилось, оказалось, что она смотрит прямо на Ори. Мальчишка уже не сидел на скамье — он стоял перед балюстрадой, прямой и бледный, и, не отрываясь, следил за мчавшейся к неподвижно лежащему Кешеру кабиррой. Лицо его заострилось, стало каким-то неживым и холодным, словно вырезанным из белого алебастра. Нина хотела дернуть его за рубашку — сядь, мол, на место, не привлекай внимания, — но не посмела даже протянуть руку. Не было больше Ори. Рядом с ней стоял незнакомец, сосредоточенный и чужой. При мысли о том, что он может повернуться и посмотреть на нее, Нине вдруг стало страшно.

Толпа вокруг нее снова взревела — на этот раз восторженно. Видимо, на арене произошло что-то неожиданное. Нина, не в силах больше выдержать эту пытку, рывком подняла голову, готовясь к самому страшному.

Тигр и на этот раз перехитрил врага. Как именно — Нина увидеть не успела, но, по-видимому, он подпустил обезьяну совсем близко, а потом стремительно откатился в сторону. Во всяком случае кабирра, проскочившая мимо шагов на десять, опять тормозила ладонями о камни, пытаясь развернуться, тогда как Кешер поднимался с земли, держа в руке перевязь с мечами. Его пальцы легли на рукоять большого меча, обхватили ее, потянули клинок из ножен…

Сотни зрителей задержали дыхание, и над ареной вновь повисла тишина, разрываемая только хриплым рыком разъяренной кабирры. Нине показалось, что она слышит скрежет металла о металл.

Нет, неправда. Это скрежетали от ненависти плотно стиснутые зубы Ори.

Меч почему-то не желал выскальзывать из ножен. Кабирра развернулась и, снова встав на задние ноги, пошла к Тигру — на этот раз она не бежала, а приближалась медленно, угрожающе раскачиваясь из стороны в сторону.

Они обманули его, поняла Нина. Они залили ножны расплавленным свинцом, или заковали их кольцами, или придумали еще какую-нибудь подлость. Сейчас это чудовище доберется до него. Может, оно и не слишком сообразительное, но без конца обманывать его Тигр не сможет.

Нина увидела, как в глазах Тигра появляется что-то похожее на растерянность. Не страх перед неизбежной гибелью, нет, — растерянность оттого, что все пошло не так, как он ожидал. Чего, успела спросить себя Нина, чего же он мог ожидать?.. Успела спросить, а вот ответить на вопрос — не успела.

Чудовище прыгнуло.

7. Кешер

Когда меч застрял в ножнах, Кешер Аш-Тот понял, что проиграл. Проклятая обезьяна приближалась слишком быстро, так что времени на поиск причин проигрыша у него не оставалось. Клинок не выходил из ножен даже на толщину пальца, и это, конечно, не могло быть простой случайностью. Если тебе удастся продержаться против бойца эглов первые три минуты, мы вернем твое оружие, пообещал сегодня утром желтолицый хозяин арены. Плоская физиономия его выражала крайнюю степень недовольства — по-видимому, он жалел, что не сумел сбить цену, заломленную вчера разбойником Шамой. За ночь пленника немного привели в чувство — отмыли в бане, натерли какими-то целебными мазями, напоили восстанавливающими силы отварами, — но на героя он по-прежнему походил мало. Такого хилого любая подземная тварь задавит, не заметив, а ведь толпа ждет развлечения! Много ли радости в том, чтобы посмотреть, как очередную жертву перекидывают через плечо и утаскивают в подгорный лабиринт? Все равно самого интересного — того, что происходит под землей, — зрители никогда не видят…

Желтолицый размышлял примерно таким образом. А Кешер, хоть мысли читать и не умел, успел достаточно разузнать о предстоящем поединке, чтобы догадаться, чем мог быть так расстроен хозяин арены. Что-то, посмеиваясь, рассказали стражники, охранявшие закованного в тяжелые цепи пленника, что-то сболтнули веселые девчонки, помогавшие ему смывать с тела пот, кровь и грязь последних суток. Несколько раз в разговорах повторялось странное слово «эглы». Кто такие? — полюбопытствовал слегка посвежевший после бани Кешер. Девчонки засмущались. Ну, про это лучше не говорить… они такие, такие… нет, лучше все-таки не говорить, тем более ночью… попадешь под землю — сам увидишь, хи-хи. Подземные демоны, понял он. Не так он рассчитывал к ним явиться, но ладно. Все равно он ближе к цели, чем раньше, к тому же половину пути его, словно важного сановника, пронесли почти на носилках (руки и ноги до сих пор ныли от врезавшихся чуть ли не до кости веревок)… Что ж, пока россказни Морского Лиса сбываются с пугающей точностью. Правда, про Арену он не упоминал, но это и понятно — так далеко в глубь острова ему пробраться не удалось. К счастью…

Хорошо, сказал он желтолицему. Я продержусь три минуты, и вы отдаете мне мечи. Взамен я устраиваю такое зрелище, которого на вашей вшивой арене не видели последние лет сто.

Желтолицый скривился еще больше. Ну-ну, хвалиться-то каждый умеет, а ты попробуй делом докажи… Докажу, усмехнулся Кешер, вы, главное, про мечи не забудьте.

Не забыли. Но и заклепать ножны для верности тоже не забыли.

Он отшвырнул тяжелую бесполезную перевязь. Обезьяна была уже совсем рядом — Кешер чувствовал ее смрадное дыхание. Бросаться в ноги опасно — раздавит, как слон улитку, в сторону — бессмысленно, она, похоже, только того и ждет, вон как широко расставила длинные, словно лишенные костей, руки… Опять прыгать назад? Нет, не выйдет. Второй раз — не выйдет. Зверюга просто прыгнет ему вслед, догонит и оторвет голову. Хотя нет, голову-то наверняка оставит. Ну, тогда оторвет все остальное, что в общем-то тоже неприятно…

Он увидел, как напряглись мощные обезьяньи ноги, и понял, что сейчас тварь прыгнет к нему, чтобы раздавить своим весом. Времени на раздумья не оставалось: в тот момент, когда обезьяна кинулась на него, Кешер взвился в воздух и с размаху ударился ладонями в жесткую, колючую шерсть чудовища, ощутив, как дрогнула под его ударом огромная туша. Когда-то так вздрагивали священные быки, с которыми юные воины Дома Аш-Тот играли на зеленых лугах Аталанты. Рискованные то были игры — могучие животные обладали великолепной реакцией, и порой незаметного наклона увенчанной острыми рогами головы хватало, чтобы перелетавший через быка акробат падал на траву с распоротым от паха до груди животом. Но каким же сладостным казался полет над широкой, золотисто-коричневой, вздрагивающей спиной священного монстра, полет, где мелькали поочередно пронзительно синее небо, желтоватые, жаждущие крови рога, блестящая от пота шкура, изумрудный ковер луга и лазурь далекого моря… Куда тебе до быков Аталанты, весело подумал Кешер, тупая, зловонная громадина, у тебя и рогов-то нет!